Наняв 120 человек, уже через восемь дней после подписания соглашения, концессионеры отправились на раскопки. К кургану, который находился в шестидесяти милях от Таны, они добирались на санях по замерзшему Дону. И сегодня наши краеведы спорят об этом месте. Кто-то считает, что курган располагался на Кобяковом городище под Ростовом, а кто-то уверенно называет станицу Багаевскую, которая тоже стоит на древнем городише, и находится как раз в шестидесяти милях (110 км) от Азова.
Итальянцы резво приступили к раскопкам, но вскоре убедились, что земля слишком промерзла. Через два дня они решили вернуться в Тану «с намерением и твердой решимостью вернуться к делу весной».
В конце марта венецианцы приступили к раскопкам. В этот раз с ними было 150 рабочих. Метод раскопок был тот же, что у Шлимана – они решили разрезать холм пополам и «За двадцать два дня…сделали ход длиной приблизительно в шестьдесят футов, шириной в восемь и высотой в десять футов».
Барбаро пишет, что всех охватил азарт кладоискательства – «в надежде отыскать сокровище, мы пустились таскать носилки усерднее, чем те люди, которым мы платили, и как раз я стал мастером по носилкам».
Он с удивлением отмечает, что им пришлось столкнуться со слоем угля, слоем шелухи от проса и слоем чешуи морского окуня. Это вызвало всеобщее недоумение. Иософат Барбаро, отметив, что сам бы этому не поверил, если бы не видел собственными глазами, пришел к следующему заключению: «Я полагаю, что человек, приказавший устроить такую могилу, — его имя было Индиабу, — и желавший выполнить все многочисленные церемонии, которые соблюдались в те времена, должен был заранее подумать о том, чтобы собрать и сложить на место все эти вещи».
Первый раскоп не принес ожидаемых результатов, поэтому было решено прокопать еще два рва. В одном из них на глубине пяти футов появились первые находки – несколько глиняных сосудов наполненных золой, углем и костями осетровых рыб. Далее добычей кладоискателей стало пять-шесть глазурованных глиняных бусин «величиной с померанец», и «половина маленькой ручки от серебряного котелка; сверху на ней была змеиная головка».
На этом эпопея с раскопками завершилась – работы пришлось прекратить из-за сильного восточного ветра. И было это «в понедельник после пасхи».
Завершая рассказ, венецианец не без иронии пишет: «До сих пор это место называлось «Гульбединовыми ямами», а после наших раскопок оно стало называться — и именуется так до нынешнего дня — «Франкской ямой», потому что проделанная нами в течение немногих дней работа была настолько велика, что казалось — здесь за это короткое время действовало не меньше тысячи человек».
Вот такая история. Я так и вижу, как промозглым зимним вечером, собрались венецианские купцы и при свете свечей обсуждают будущие раскопки, договариваясь о совместных расходах и дальнейшем разделе прибыли. И не могу без смеха читать, как эти же самые солидные господа, с горящими от алчности глазами, бегают с носилками наравне с наемными рабочими.
И все эти люди жившие почти 600 лет назад выступают из сумрака прошлого, оживают, обретают краски, проявляют характер. И вот, что еще для меня интересно — для осуществления своей авантюры итальянцы без труда нанимают 150 землекопов. То есть рынок труда в Азаке мог спокойно обеспечить заказчиков рабочими. Эх, кипела жизнь в наших краях когда-то. Да и сейчас грех жаловаться.
Татьяна Стаценко.